_10._.И сразу же на театр «Молния» напали напасти

Мальвина старалась не задерживать огромную очередь в кассу, билеты продавала быстро, тем более что стоил билет ровно один сольдо, и давать сдачу приходилось не часто.

Но тут раздался настойчивый стук в дверцу.

- Одну минуточку, - извинилась Мальвина перед очередным зрителем и отперла дверь.

В кассу ворвалась толстая женщина, на лице которой улыбка если и была, то в прошлом веке. Она с порога заорала:

- Налоговая полиция! Проверка кассы и билетного хозяйства!

Мальвина от неожиданности захлопала ресницами. Она была уверена в полном ажуре, но испугалась истерики и неженского напора этой женщины.

- Но… Люди в очереди… - прошептала Мальвина.

- Это не люди, - закричала женщина. – Там стоят налогоплательщики вперемешку с налогонеплательщиками. Подождут.

Она высунула голову в кассовое окошко, крикнула ещё громче: «Всем ждать!», втащила голову обратно, прикрыла окошко картонкой с надписью «Все билеты проданы», села на стульчик Мальвины и произнесла спокойно и тихо:

- Ну, давай, показывай билеты и деньги…

Всё у Мальвины, конечно же, сошлось – сольдо в сольдо. Мальвине показалось, что в этом не сомневалась с самого начала и женщина-ревизор. Прощаясь, она произнесла с виноватой улыбкой:

- Нам позвонили оттуда, из-за Стеклянной Стены…

Мальвина открыла окошко, за пять минут продала все билеты, заперла кассу и побежала за кулисы гримироваться – через четверть часа спектакль должен был начинаться.

В зал зрителей пропускал Артемон. Публика принимала действия пуделя за игру и с удовольствием участвовала в ней: тот широко раскрывал пасть, зритель вкладывал билет поперёк нижней челюсти, Артемон щелкал зубами, пробивая, как компостером, глубокие чёткие отверстия в билете, раскрывал пасть, и счастливый зритель с радостной улыбкой проходил внутрь театра и занимал своё место согласно купленному билету. Внешне всё смотрелось, действительно, как детская игра, но Артемон работал как приличный компьютер: за неуловимое мгновение проводил идентификацию билета, убеждался в его подлинности, параллельно в уме вёл статистику посещений театра. И одновременно внутренне настраивал себя к выходу на сцену в костюме и гриме человека, похожего на Карабаса Барабаса, что должно было произойти на шестнадцатой минуте спектакля.

 Когда до начала представления оставалось пять минут, и практически все зрители уже сидели на своих местах, к театру на огромной скорости подскочили два автобуса с тюремными решётками на окнах. Завизжав тормозами, автобусы остановились вплотную к дверям театра и из них стремглав выскочили воины с другой, казалось, планеты: в черных комбинезонах с наплечниками, налокотниками и наколенниками, в пуленепробиваемых жилетах, в черных масках и черных шлемах с огромными затемнёнными стеклами-забралами, с короткими автоматами в черных перчатках. Мгновенно сбив с лап Артемона, с громогласными нечленораздельными криками (то ли «всем сидеть!», то ли «всем лежать!», то ли «всем стоять!») они влетели в зал, положили всех зрителей (ага, значит, всё-таки «всем лежать!») на пол. Следующая команда была: «Билеты! Всем поднять, нах, вверх билеты!» И тут же: «Лицом вниз, нах, я сказал!»

Прозвучал чей-то доклад кому-то по рации:

- Все с билетами!

Пятисекундная пауза, после которой последовала команда для своих: «Отбой, бегом в транспорт, уходим на базу».

Последним проходил мимо Артемона, по-видимому, командир. Он негромко и примирительно шепнул:

- Извини, браток, понимаю – детишки, но приказ, оттуда… Ничем не могу помочь – своих детей кормить надо…

Взревели двигатели, автобусы исчезли.

Только минут через пять зашевелились зрители. Они поднимались и молча, ни на кого не глядя, уходили из зала. Несколько детишек заплакали, но только сейчас. Никто не просил обратно денег за билеты… Артемон не останавливал людей, он понимал, что им уже не до спектакля, и говорил извинительно: «Приходите завтра… В это же время…» Ему отвечали, отводя глаза: «Да-да, конечно… Наверное, придём…» Только одна девочка честно призналась: «А меня мама больше никогда не пустит в театр…»

Занавес, пусть и с опозданием, всё равно поднялся, артисты, как и положено, вышли на пролог, но играть спектакль было не для кого: зал был пуст…

Артисты сидели в большой гримёрке и молчали. Одна Мальвина всхлипывала вслух. Кое-кого изредка бросало в дрожь. Все хотели хлебнуть чайку, но никому не хотелось вставать и кипятить воду – кукол охватила неимоверная, страшная апатия.

И даже очень громкий стук в дверь не вывел друзей из оцепенения.

Дверь резко распахнулась, будто по ней двинули сапогом. На пороге возник внушительного диаметра мужчина в форме, похожей одновременно и на военную лётчицкую, и на милицейскую.

- Кто из вас гражданин Карлович?

- У нас нет таких, - сквозь очередной всхлип произнесла Мальвина.

- Как это нет? Это театр «Молния»?  

- Да.

- Значит, здесь должен быть Буратино Карлович, если он, конечно, уже не в бегах!..

- Так вы ищете Буратино? Ха-ха, Буратино Карлович! – рассмеялись все. – Вот он, вот, весёлый плутишка Буратино…

- Буратино – это я, - солидно сказал Буратино, соскочив со стула.

- Предъявите документ, удостоверяющий, что вы это вы.

- У меня нет документов… А удостоверить… Может, подойдёт сказка «Золотой ключик» с картинками?..

Все куклы вокруг загалдели:

- Да это же Буратино! Смотрите: нос, колпак… Дерево!.. Постучите по нему!

Человек в мундире цинично постучал пальцем по Буратино, прислушался и смилостивился:

- Ну, хорошо, будем считать, что вы и есть Буратино… Я – судебный пристав. Доставил вам документ. Распишитесь в получении…

- Мальвина, распишись за меня, – попросил коллегу Буратино и объяснил возмутившемуся было приставу:

- Я же до школы так и не дошёл, дураком был… И теперь всё, что я умею из образования – только кляксы на бумаге ставить…

Но пристав настоял на том, чтобы Буратино лично вывел на бумаге любую каракулю – какая получится, после чего вскрыл конверт и громко огласил содержимое лежащей там бумаги с печатью:

«Приговор суда.

На основании иска Комитета охраны авторских прав, за публичное представление в кукольном театре «Молния» спектакля «Жизнь Буратино» по пьесе Буратино (режиссёр-постановщик Буратино) без перечисления отчислений на авторское вознаграждение для Буратино, приговорить Буратино, кукольного директора театра «Молния» к штрафу в размере 30000 сольдо. Спектакль арестовать и запретить до выплаты штрафа. Приговор окончательный и подлежит немедленному исполнению».

И тут же добавил:

- Прошу покинуть помещение, я обязан опечатать его до выплаты гражданином Буратино штрафа или передачи здания другому собственнику.

- А когда надо заплатить штраф?

- Вчера, в 18 часов 00 минут. Вы же сами за это только что в моей бумаге расписались!.. Марш на улицу, бездомные, беспаспортные и бесприютные, и не заставляйте меня вызывать ОМОН… Он как сделает вам больно!..

Куклы, подталкивая друг друга, поспешили на улицу. Они грустно двинулись к каморке, но, подойдя к ней и разглядев сквозь застеклённые окна зарёванные лица библиотекарей, всё поняли…

__11.__ Страна Дурачия и её масштабы

Не будем пудрить мозги, тем более вам, неоднократно читавшим сказку «Золотой ключик». Действительно, в той книге Страной Дураков был грязный пустырь в неприметном и неухоженном уголке за городской чертой Мелика, на котором валялись битые горшки, ржавые консервные банки, и где находящиеся в преступном сговоре Кот Базилио и Лиса Алиса дурили людей с деревянными мозгами.

Но в наши дни народонаселению всё больших и больших территорий, окружающих Страну Дураков, становится по душе здешняя жизнь. Ведь населению, по большому счёту, нравится, когда его дурят. Особенно популярной Страна Дураков стала после того, как в каком-то фильме всенародно любимый актёр произнёс фразу: «Везёт же дуракам!..» Фраза в кинокартине звучала саркастически, совсем по другому поводу, но сумела переполнить какую-то народную чашу. И едва фильм прошёл по Первому каналу, как тут же все соседние города и посёлки, деревни и сёла переименовали себя по-дурацки в «муниципальные образования» и «поселения», после чего наперебой запросились в Страну Дураков. Их, конечно, приняли, и им здесь ещё больше понравилось. Ведь вместе с обязанностью быть обдуренными сверху, новые граждане Страны Дураков получали конституционное право дурить тех, кто внизу. А это сразу пришлось по вкусу и их соседям, и соседям тех соседей… И вот уже горизонта не видно – он тоже вступил в Страну Дураков каким-то членом, кажется, аффилированным… На фасадах и фронтонах самых главных зданий и присутственных мест, на гербе, в её Гимне и даже на обложке паспорта гражданина Страны Дураков вместо слова «паспорт» золотом сияли строчки великого А.С.Пушкина:

«Ах, обмануть меня нетрудно,

Казалось бы, живи – не хочу. Началась прекрасная жизнь. Но тут вдруг всем стало как-то не по себе. Ведь когда дураки за границей – это одно, когда из тебя делают дурака – это то же самое. Но жить в стране с дурацким названием – это совсем другое и, конечно, очень обидное. Тем более что у дураков (к тому времени мир еще не придумал для них какого-нибудь благозвучного антропонимического названия, подобного, скажем, курянам, архангелогородцам или витеблянам) жизнь была ничуть не лучше, чем у не дураков. И тогда перед властью встала задача воспитания у подданных Страны Дураков собственной гордости, судьбоносности, исключительности.

Были срочно переизданы забытыми миллионными тиражами старые народные сказки с Иванушкой-дурачком в главных героях и сочинены тысячи сказок новых, где добрыми, храбрыми и смелыми героями-дураками были уже все – от Ааха[1]до Яяти[2]. 

Было опубликовано более десятка развернутых исследований, в которых доказывалось, что дураки – это те же самые умные, только умные постоянно попадают в какие-то дурацкие положения, а дураки – нет, что у дураков никогда ум не заходит за разум, а у умных никогда, к сожалению, не бывает просветления ума.

Другие исследователи пошли другим путём, и решили не возвращаться.

Третьи – из министерства образования – издали приказ, в котором заставили всех в слове «дуракИ» с первого числа любого нового месяца начинать делать ударение на втором слоге: «дурАки». Следующий приказ разделил это одно слово на два – «ду» и «рАки», и тут же с лёгкостью разъяснялось, что «ду» пришло-таки из литовского языка, где оно означает числительное «du» – «два», а «раки» есть раки.

Секция сказочников Союза Дурацких писателей коллективно сочинила новую народную сказку о том, как давным-давно, на маленьком кусочке большой страны на берегу средиземного Балтийского моря жили-были Два Умных Рака. А умными они были потому, что двигались вперёд задом. Это позволяло им не видеть будущего, а значит, не бояться его, и в то же время  во все свои фасеточные глаза контролировать каждого, кто должен шагать за ними. Но особенно старательно своими чёрненькими рачьими глазёнками они отслеживали тех, кто за ними не идет, и принимали соответствующие ситуации строгие меры. Однако самую неповторимую ненависть у Двух Раков вызывали те, кто двигаясь передом вперёд, время от времени совершал обгон шагающей за Двумя Раками колонны. Против таких Два Рака тут же пускали в ход клешни, и на радость всем остальным, опережающие резко прекращали двигаться.

Конечно, в сказке были и Змей Горыныч, и Кощей Бессмертный, и Баба Яга. Но больше всего, конечно, в сказке сказывалось про борьбу Двух Раков со всякими заморскими негодяями – Драконами, Дэвами, Чужими и Терминаторами, из-за которых в Стране Дураков и во всех трёх дружественных ей странах происходили все сказочные катастрофы и катаклизмы. Заканчивалась сказка заклинанием, что только тот, кто сверяет свой жизненный путь по Двум Ракам – молодец…

Одновременно Страна Дураков была переименована в Страну Du Раков, но через год ввели новое написание названия Страны – Du заменили на Ду, а жители, наконец, стали дуракчанами. Но буквально за неделю до описываемых нами событий страна стала называться исконно по-русски – Дурачия, а её жители – дуракцами.

Но старожилы и сегодня продолжают по-старинке называть себя дураками…

И никто вокруг за это на них не сердится.

Единственная организация, которая осталась верна традициям и не изменила названия, это высший местный законодательный орган власти. Как был он Дурдумой, так ею и остался.

И началась в Стране Дурачии видимая и невидимая борьба, которую во всём мире иносказательно называют борьбой за власть. А в Дурачии прямо и откровенно это назвали борьбой за право дурить – чтобы и в голову никому не взбрело бороться за власть с уже имеющими власть… Действительно, как говорили на всех своих телеканалах пправитель и властитель: «борьба за власть» – это ни что иное, как «борьба против нынешней власти», а борьба против власти – это же чистой воды экстремизм, который ходит под ручку с терроризмом в самом его бесчеловечном виде…

_12._ Откуда в Дурачии берутся дети и чиновники

Надеюсь, что отвечать на ваш вопрос, откуда берутся дети, родители начали с самого малого вашего детства, и вы большой специалист в этой отрасли.

Но если у вас под рукой нет дачного участка с капустными грядками, или на вашей крыше по экологическим причинам никак не вьют гнёзда аисты, или все детские магазины закрыты на учёт, тогда братика или сестричку по вашей настойчивой просьбе родителям придётся изготовлять самостоятельно, кустарным способом. Но даже тогда от вашего «Хочу браатикааааа!» должно, как вы сами понимаете, пройти хотя бы три времени года. Эти девять месяцев необходимы для того, чтобы вы, уже имеющиеся в семье дети, постепенно смирялись с мыслью, что не всё теперь будет доставаться только вам. Это очень сложная наука – психология семьи…

С чиновниками всё намного проще. Тут не требуется спаривания родителей для их самодельного изготовления, не нужно никаких кочанов или аистов и никаких магазинов, где бы чиновники продавались. И – никакой науки! Для рождения чиновников нужно Постановление Воеводы. Или Распоряжение пправителя. Или Указ властителя. Лучше всего, конечно, Закон, потому что Закон – лучший роддом вседурачного масштаба, один на всех и все за него. Закон – это гарантия похлеще гаранта.

При этом чиновники рождаются вне зависимости от текста Постановления, Распоряжения, Указа или Закона (сокращенно – ПРУЗа). Даже наоборот: рождение чиновников идёт тем лучше, чем жёстче требует ПРУЗ сократить их число. Чем больше и чем немедленнее нужно выкурить чиновников, тем больше по всей Дурачии создаётся комиссий по сокращению и комитетов по радикальному сокращению. Они формируются исключительно из новых чиновников, потому что в таком щекотливом деле, как сокращение старых чиновников использовать старых чиновников совершенно невозможно – какой дурак будет самому себе верёвку мылить?

Новые чиновники в комиссиях и комитетах изучают не только производительность старых чиновников, но и работу всей системы в целом, чтобы с точностью хотя бы до тысячи человек вычислить число нужных в Дурачии чиновников. Через два года комиссии и комитеты выносят свой вердикт: «Достаточно убрать один винтик, чтобы система, созданная самыми эффективными менеджерами в истории человечества, выдержавшая оттепель и застои, одну гласность, две перестройки и три демократии, рухнула и погребла под собой все реки, горы и долины. А ведь наверху системы – вы, глубокоуважаемые пправители и властители!.. Вы нами – как хотите и сколько угодно, но Вами мы рисковать не можем. Так что – нет, нет и нет! Вы, конечно, сами нашу историю описываете, а нам история не сможет простить, даже если бы и очень захотела».

В результате все старые чиновники остаются на своих местах. Но уплотняются, потому что комитетам и комиссиям тоже нужны кабинеты – ведь РПУЗы о борьбе с чиновниками ещё никогда никто не отменял и ни за что не отменит, потому что в этой борьбе не должно быть кампанейщины.

А через три года будут изданы новые РПУЗы – о дальнейшей борьбе с бюрократией и о совершенствовании системы управления…