_7._ Карабас получает то, о чём даже и не мечтал

Карабасу несказанно повезло. Ему достался Министр, который на каждом шагу демонстративно показывал всем свою дремучую нелюбовь к театральным делам, и поэтому наверху решили, что с театрами кукол он-то уж разберётся.

 Едва зайдя в кабинет, Карабас упал на ворсистый персидский ковёр и завыл, ползая на четвереньках по всему полу:

- У бедного сироты увели из-под носа Театр!.. Куклы не хотят работать у меня!.. Ооооо!.. Ууууууууу!.. Ыыыыыыыыыыыы!..

- Господин Барабас, успокойтесь! Выпейте воды… Господин Барабас, ну не волнуйтесь так… Ну что вы так переживаете из-за каких-то там кукол? Вы же приезжий!.. – Министр в первый раз за сегодняшний день вспотел. – У вас ведь нет местной прописки?

- Нетууууууу… О, бедный я сиротааааааааааааа!..

- Отлично! Успокойтесь, с нами вы не сирота. С нами вы за пазухой. Вы у нас – вынужденный мигрант, мы вас сразу – в федеральную программу… У вас же нет здесь какого-либо бизнеса, тем более – малого, не так ли?

- Да-да, нету-нету! Только я начал делать деньги на куклах, как Буратино тут же переманил всех моих ведущих артистов… Ооооооооо…

- Вы всё получите по конкурсу. У вас есть готовый конкурсный соперник, или нам подыскать для вас?

- У меня есть друг… Но он не годится мне в соперники. Он ничего не смыслит в искусстве, тем более кукольном… К сожалению, он, извините – Дуремар …

- Отлично, нам с вами это и надо! Конкурс с Дуремаром – это здорово. Но его проект, сами понимаете, должен быть, во-первых, абсолютно никому не нужным, например: «Разведение козлов на пляже федерального курорта». А во-вторых, проект Дуремара должен быть запредельно дорогим…

- Ага, вот теперь я вас понял. Его проект – запредельно дорогим, – Карабас заговорщически подмигнул министру. – А мой – беспредельно дешевым…

- Вы с ума сошли! – Министр вспотел ещё раз. - Вы нам с дешевым проектом не нужны! Вон сколько их бродит вокруг с ненужными нам копеечными проектами… Пусть Дуремар просит на разведение козлов, к примеру, сто тысяч миллионов, а вы… Сколько вам нужно? – спросил Министр и снова вспотел.

- Мне?.. Не знаю… Ну, может, тысяч пятьдесят… – произнёс было Карабас, но увидев, что министр сморщился, как при оскомине, поправился, заглядывая в глаза начальнику, стараясь по ним вычислить нужную сумму. – А может быть… Двессссс?.. трисссс?..  четыыыы?.. Нет-нет, пятьсот… Пятьсот, да?.. Вот, пятьсот тысяч!

- Вот-вот-вот! Правильно! Вам достанется действительно ровно пятьсот тысяч. Но в конкурсной заявке будет стоять та сумма, за которую вы перед нами отчитаетесь. Вы у нас отчитаетесь за пять миллионов.

- За пять миллионов? Да, но…

- Отлично! Это главное, что я хотел от вас услышать! Первое слово дороже второго, поэтому мы уберем в стенограмме «но», и останется то, что нам с вами сегодня нужно: ваше слово «ДА».

- Да, но…

- Хватит-хватит! Достаточно одного «Да»!.. Я жду вас, синьор Барабас, через неделю. А мы пока поработаем по буратинскому театру… Прямой наводкой! – Министр захохотал, радуясь своему каламбурчику и забрызгивая капельками пота бумаги на столе.

Карабас уже взялся за ручку двери, но остановился, развернулся к Министру и снова упал на колени.

- Ваше высокопоставленное превосходительство господин Министр, я благодарю за великое доверие, я всё сделаю, как договорились. Но я очень боюсь папу Карло. И вас хочу предостеречь…

- Папа Карло? А чем опасен этот старый шарманщик?

- Хотя бы тем, что он уже не играет на шарманке.

- Да вы что?.. Спасибо за предупреждение… - Министр подошёл к окну и, вспотев, глубоко задумался. – Так, спокойно. О, я знаю, как нейтрализовать Карло на время нашей операции.

Министр подскочил к столу, снял трубку и голосом, не терпящим возражений, произнёс:

- Включите в состав нашей делегации папу Карло… Как знаменитого резчика по дереву! Да!.. Выпишите ему загранпаспорт, купите рубанок, стамески и ножи, напилите поленьев и к 12 часам со всем этим барахлом доставьте его в аэропорт. – Министр положил телефон и, подмигнув левым глазом, помахал Карабасу пухлой ручкой.   

Оставшись один, Министр запел старинную «Песенку велосипедистов». Он очень любил её, пел редко, но с удовольствием, потому что это была единственная в мире песня, в которой слово «дай» повторялось по 16 раз после каждого из четырех куплетов:

«Он не знал велосипеда,

Слепо верил в чудеса,

Потому что не изведал

Всех достоинств колеса…

Дай – дай – дай – дай,

дай – дай – дай – дай.

Дай – дай – дай – дай,

дай – дай – дай – дай…»

_8._ Воевода Лиис начинает выбирать мэра Столицы Дурачии

Каждую среду в воеводстве ждали с испугом. На 10 часов утра среды всегда планировалась планёрка. Основные свои проблемы Министры докладывали по очереди, и главное для них было с вечера угадать, с головы алфавита или с хвоста потребует докладывать Воевода. Самыми счастливыми были Министры, чьи фамилии начинались с букв ЁКЛМН и ОПРСТ. Об Ё всегда забывали, потому что никто даже не думать не хотел, что среди Министров могут оказаться люди на эту самую букву Ё. И это при том, что на все другие буквы алфавита приходилось от двух до четырёх Министров, а на А их было около десяти – все хотели быть первыми. Но выслушивать более семи-восьми Министров подряд Воеводе запрещали лечащие врачи. Да он и сам уже четвёртому ли пятому докладчику вдруг задавал тихий и вполне мирный вопросик:

- И какова цена вот этого вашего предложения?

Он терпеливо дожидался начала ответа, дослушивал до середины, с каждой минутой багровея всё больше, и, наконец, взлетал соколом:

- Ты абсолютно не разбираетесь в экономике! – когда Воевода злился, свирепствовал или выходил из себя, он путал единственное число с множественным. – Мало того: ты ничего в ней не понимаете! Вы не любишь страну и не любишь её людей. Да-да, ты не любите, раз хочешь плодить в ней нищету! Подумать только – отдавать немощным бесполезным старикам шесть миллионов сольдо за год! И что же они сделают на эти деньги, если каждому достанется… приготовьтесь, я сейчас подчеркну, – по 433 сольдо? Купят двадцать буханок хлеба… И больше ни-че-го! Не слишком ли золотыми получаются они у тебя? Ну-ка, раздели шесть миллионов на 20 буханок… Сколько получилось? – по триста тысяч за буханку. Триста тысяч – одна буханка!.. Да тебя… Да с тобой… Да в тебя… Да об тебя так надо дать, чтобы вы позавидовал президенту Румынии!

Он отпивал полстакана минералки без газа и якобы спокойным голосом продолжал:

- А я дадим трём газетам по двести тысяч. То есть, всего две твои буханки на три газеты. И они искренне и честно напишет, что нашим старикам хорошо. И все прочтут о том, как гордятся пенсионеры тем, что перестали получать от государства льготы, которые их, конечно же, унижали, потому что подчёркивали их старческую немощь. Господи, как много здесь цинизма было среди вас, пока меня сюда не пришли!.. Дать пенсионерке льготу – это означает сказать ей прямо в законе, что она старуха! Пушкин про неё – «гений чистой красоты», а ты ей льготу в двадцать буханок!.. Стариков оскорбляет эта подачка, абсолютно не достойная вклада этих достойнейших людей в завоевания нашей страны. Они воевали, они отстраивали, они слетали в космос и снова пахать на целину!.. Они голодали… А ты им двадцать буханок хлеба… Но теперь они скажут корреспонденту: «Спасибо единственному человеку, который понял наши сокровенные чаяния, Воеводе Лиису за наше счастливое старость!»

Он схватил гитару, всегда стоящую рядом с его стулом, и даже не подбирая аккорды, спел одну-единственную строчку, почему-то вот эту:

«Как здорово, что все мы – здесь…»

- А лично тебя, - говорил он Министру, - я направляю в школу, во второй класс… У вас, Натэлла Сержевна, миллионы в каком классе проходят? Хорошо, поинтересуйтесь в школах, узнай и доложите… Нет, не надо, они вам не скажут всей правды! Пусть так и идёт, куда я послал! На неделю! Надеюсь, через неделю вы поймёшь и всем расскажешь разницу между шестью миллионами и двумя буханками хлеба. И каждый день дневник мне на стол! И родителей!.. Всё! Иди! Может быть, успеешь на третий урок! Марш вон отсюда!

Воевода зачехлил гитару, нежно почесал поролоновую нахлобучку настольного микрофона, обвёл взглядом всех сидящих за столом и конкретно сказал:

- Социологические опросы моего мнения показали, что народу сейчас как никогда нужен страшный, жестокий хозяин и эффективный менеджер. Нужны целых три региональных, а, может, даже и федеральных, компонента современного управленческого менеджмента: плётка, решётка и крюк в стене. Поэтому мы объявляю выборы мэра Дурачии. На воскресенье. Срочно найти кандидата на этот пост.

- А как срочно это нужно? – спросила кто-то из женщин-Министров.

- Срочно – это значит: не сходя с вашего места, я сказал!

По столу прошелестел лёгкий бриз обсуждения неожиданного проекта Воеводы. В малюсенькой Дурачии есть правительство с доброй сотней Министров, есть аппарат Воеводы и Дурдума, которые вполне справляются с бюджетными, внебюджетными и привлечёнными средствами, ещё и не хватает… А тут придётся делить ещё с кем-то… Эта мысль усилила ветер обсуждения, и он, казалось, уже готов перейти в порывы осуждения идеи. И на этой волне поднялся Министр на Я, хотя в эту среду спрашивали тех, кто с головы алфавита.

- Глубокоуважаемый Воевода, уважаемые коллеги! – произнеся эти четыре слова, Министр вспотел, как потеет сталевар у мартена. – Через полтора часа лайнер унесёт меня в далёкую Занзисуэлию. И это счастье смешивается в моём сердце с большим горем – я не буду лично участвовать в выборах. – Министр грустно вспотел. – Но наш дорогой Воевода настолько прав, что я не могу сдержаться, я обязан восхититься своевременностью проведения выборов. Население, как мудро решил наш Воевода, тоскует на генетическом уровне. И надо прямо сказать населению, что оно тоскует по «Золотому ключику», а значит, по тому времени, когда писалась книга. – Министр вспотел, как вспотевает шахтёр, когда чует в забое запах метана. – И сразу предлагаю на пост мэра Дурачии нашего эксклюзивного друга Карабаса Барабаса. Товарищ Барабас, оказывается, имеет большой опыт руководства в рамках рекомендованной Воеводой пилотной системы управления: «плётка, решётка и крюк в стене». Пусть пока и на кукольном уровне, где вместо крюка используется гвоздь… Но, согласитесь, что давно пора переносить положительный сказочный опыт на наших граждан.

- Вы ручаетесь за него? – спросил Воевода. – Ведь если что не так, то я уйду тебя впереди него…

Министр запотел, как запотевают очки у парашютиста в тот неповторимый момент, когда не раскрывается уже и запасной парашют. Огромным усилием воли он превозмог мечту о своей мгновенной смерти, и сказал почти твёрдо:

- Да, я уверен и в нём, и в том, что Вас поддержат там…

9.  Папа Карло направляется в братскую Занзисуэлию

Утром в среду, как делает после премьеры любой артист, куклы бросились к газетным киоскам. Столько рецензий не видели артисты за всю свою долгую жизнь: каждая газета сочла за честь в превосходных тонах отметить спектакль и актеров. Правда, как принято в последнее время, писали в основном не о том, кто как справился со своей ролью, а про кукольные диеты и про кто с кем дружит… При том, что ни одна кукла ни разу в жизни ещё не встречалась ни с одним журналистом. Буратино вообще думал, что журналисты это люди, которые у газетных киосков журналы листают. Куклам даже как-то неловко было читать про себя хвалебные строки. Больше всех стеснялся похвал, как ни странно, обычно хвастливый Буратино:

- Ну и расписали!.. Глядите: «Преисполненный высочайшего вдохновения!..» Я очень прошу вас, друзья, сегодня на спектакле быть очень внимательными, не расслабляйтесь. Во всех театрах самым плохим бывает именно второй спектакль…

Возле театра народу было раза в три больше, чем мог вместить в себя зал. У кассы стояла огромная очередь. Появились первые перекупщики билетов. Об этом поведал ребятам папа Карло. Оказывается, ему кто-то предложил втридорога купить билет «на мировую премьеру лучшего в Европе российского спектакля»! Едва он закончил свой рассказ, как к театру подкатил шикарный лимузин, из него вышла невысокая полноватая бабушка, одетая по последней тинейджерской моде, и с отточенными жестами из арсенала плохой актрисы произнесла:

- Высокочтимый и глубокодорогой папа Карло! Я прошу вас занять самое почётное место в автомобиле, который доставит вас в аэропорт Смелово, чтобы вы в составе административно-творческой делегации нашего воеводства осчастливили своим искусством далёкую Замзисуэлию! Вот ваш паспорт с визой, вот рекламный проспект, вот ваши суточные. – Она по очереди протянула ошеломлённому папе Карло паспорт, альбом и конверт уважительной толщины. - Весь ваш рабочий инструмент именно в эти минуты заносится на борт самолёта.

- Я ничего не понимаю… Какая  Замзисуэлия? Я – музыкант нашего театра «Молния», и если куда-то ехать чего-то представлять, то ехать надо со спектаклем, вместе со всеми куклами…

- Вы включены в состав нашей делегации как резчик по дереву.

- Какое ещё дерево?..

- Но вы же единственный в мире мастер, кто сумел вырезать из дерева Буратино.

- Ой, господи, как вы достали!.. – голосом, уставшим объяснять каждому встречному, проговорил папа Карло. - Послушайте, никакой особой моей заслуги в Буратино нет, просто мне случайно попалось в руки говорящее полено…

- Я вам его заменю. Я сама буду с вами разговаривать, как полено! Ой, ну, пожалуйста, умоляю – поспешите. Вот уже едет вся наша делегация!

К театру в окружении мигающих полицейских машин приближались пять лимузинов и три двухэтажных автобуса, из которых слышалась знаменитая на весь мир «Малинка».

Кортеж притормозил у театра. Из первого лимузина вышел потный Министр, махнул рукой, как заправский дирижёр, и все в автобусах разом замахали флажками и хором заскандировали:

- К нам, к нам, папа Карло! К нам, к нам, папа Карло!

Папа Карло растерянно повернулся к куклам.

- Что делать?

- Пап Карло, - рассудительно сказал Буратино, - надо ехать. За нас не волнуйся. Дома за нами присмотрят Ёжик и Шушара, а на работе, сам видишь, глупостями заниматься некогда…

- Да-да, счастливого пути, - хором произнесли Мальвина и Пьеро. – А петь в спектакле пока будем a capella. Народ нас поймёт…

Папа Карло забрался в лимузин, и кавалькада с полицейской светомузыкой и рёвом сирен умчалась в аэропорт.

Помахав папе Карло на прощание, куклы вернулись к работе…

 продолжение этой сказки здесь